Дункан поднял бровь — а ведь верно. Арилан, несомненно, имел в виду, что отмена отлучения предусматривает и восстановление в правах священника. Конечно, Дункану хотелось бы, чтобы это сделал сам Карриган, отстранивший его от церковной службы. Но сейчас Карриган лишен всякой власти, почти изгнан, и выходит, теперь все зависит лишь от него самого. Он понял, что впервые в жизни волен принять решение.

— А то, что я Дерини, разве не имеет для вас значения? — спросил он, еще раз желая убедиться в правильности своих выводов.

Она удивленно посмотрела на него.

— Для меня это как раз очень важно, отец мой. Кому, как не вам, понять меня. Я ведь тоже Дерини. Но вы спрашиваете так, как будто быть Дерини — ужасное зло. Разве вы не можете оставаться священником, будучи Дерини?

— Конечно, могу.

— И вы, я думаю, будете таким же хорошим священником, каким были до того, как стало известно, что вы — Дерини?

Он помолчал.

— Да.

Риченда печально улыбнулась и опустилась на колени.

— Так примите мою исповедь, отец мой. Моя душа просит этого, я умоляю вас выполнить ваш долг священника. Вы слишком долго уклонялись от своих обязанностей.

— Но…

— Вы восстановлены в своем сане, так решили высшие служители церкви. Почему же вы противитесь? Разве не в этом смысл вашей жизни?

Дункан светло улыбнулся и склонил голову, а Риченда перекрестилась и сложила руки в молитвенном жесте. Внезапно он отчетливо понял, что делает то, что должен делать, и никогда уже в этом не усомнится. Со спокойной уверенностью он прислушался к шепоту Риченды, начавшей свою исповедь.

* * *

Морган поднял голову и вздохнул, дав стражникам знак отпустить Дерри. Юноша сейчас спокойно лежал перед ним, глаза были закрыты, он действительно спал, спал естественным сном. Когда солдаты отошли, Морган снова присел на корточки, держа в ладони маленькое черное кольцо. И он, и Келсон, и Арилан — все трое старались не смотреть на правую руку Дерри, на его холодный, побелевший средний палец, с которого сняли это кольцо. Чары были разрушены, но лишь они трое знали, какой ценой досталась эта победа. Морган широко и с удовольствием зевнул. Он устало посмотрел на своих собратьев: дело было сделано.

— Теперь с ним все в порядке. Дерри снова свободен.

Келсон взглянул на кольцо, лежащее на ладони Моргана, и вздрогнул.

— Но через что он прошел! Вы защитили меня от большей части этого, но и то, что я видел… Боже, как ему теперь жить?

— Он и не будет жить с этим. — Морган покачал головой. — Я взял на себя смелость и очистил его разум от всего случившегося в Эсгаир Ду. Кое-что останется в его памяти навсегда, но худшее он забудет. Спустя несколько недель все это станет лишь смутным воспоминанием. И он еще будет недоволен, что пропустит волнения завтрашнего дня. Хорошо бы ему поспать несколько дней.

— Свои волнения я бы ему уступил, — сквозь зубы прошептал Келсон.

Морган, хмыкнув, встал на ноги.

— Ничего, это я так, — усмехнулся Келсон. — Не пора ли нам всем отдохнуть? Миледи?

Он подал руку Риченде, окончившей уже свою исповедь, и леди почтительно поклонилась.

— Миледи, я искренне сочувствую вам. Будьте уверены, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы завтра увидели своего сына.

— Благодарю вас, государь.

— Идемте же, друзья мои, — мягко сказал Арилан. — Скоро рассвет.

День был холодный не по сезону. В утренние часы на траве лежали тяжелые капли росы, тяжелым был и влажный воздух. Восходящее солнце окрасило небо на востоке, за высокими горными вершинами Кардосы, в малиновый и золотой цвета, но серые низкие тучи затягивали горизонт. В лагере Келсона солдаты смотрели на грозовое небо и опасливо крестились — такой странный рассвет не сулит ничего доброго. В ясный солнечный день легче встречать любые невзгоды.

Келсон хмурился, надевая поверх туники золотую цепь.

— Это смешно, Аларик. Вы говорите, что мы не должны брать никакого оружия; Но ведь когда я боролся с Кариссой, такого условия не было.

Арилан покачал головой и слегка улыбнулся, глядя на Моргана и Дункана. Они были сейчас одни в палатке, чтобы без посторонних подготовиться к предстоящему поединку. Кардиель уже отслужил для них мессу в присутствии Нигеля, Варина и нескольких особо приближенных советников короля.

Но сейчас они остались одни, это было им необходимо, и каждый понимал, что другого случая не представится. Вздохнув, Арилан поправил завязки на епископском плаще и, подойдя к Келсону, положил ему руку на плечо.

— Я понимаю, для вас все это странно, Келсон. Но вспомните — вы тогда не находились под покровительством и наблюдением Совета. Кроме того, для групповых поединков правила строже — здесь больше возможностей для какого-нибудь вероломства.

— Да уж без вероломства не обойдется, — вздохнул Морган, накидывая на плечи черный плащ. — После того, что Венцит сделал с Дерри, я не удивлюсь ничему.

— Зло будет наказано, — твердо сказал Арилан. — Пойдемте, эскорт ждет нас.

Нигель и генералы ждали всех четверых возле королевского шатра. Келсон вышел из палатки последним, и при его появлении все опустились на колени и склонили в поклоне головы. Келсон был тронут. Сняв красную кожаную перчатку, он поприветствовал приближенных взмахом руки и, кратко кивнув, дал им знак встать.

— Благодарю вас, милорды, — учтиво сказал он. — Я не знаю, увижу ли я вас вновь. Если мы победим, угрозы с востока больше не будет. Могущество Венцита будет сокрушено навеки. Если мы потерпим поражение… — Он сурово сжал губы. — Если мы проиграем, вас поведут за собой другие, и им придется нелегко. Мы согласились на этот поединок потому, что настоящая битва обескровит обе армии; ни Венцит, ни я не хотим править мертвым королевством, потерявшим лучших своих сынов — цвет рыцарства. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы победить, а больше не могу обещать вам ничего. Молитесь за нас!

Закончив говорить, он опустил глаза, но Морган наклонился и прошептал ему что-то на ухо. Келсон, выслушав, кивнул.

— Я забыл о последнем своем долге, милорды. Прежде чем уйти, я должен назвать своего преемника. Знайте, что мой дядя, принц Нигель, наследует трон Гвиннеда, если мы не вернемся. Затем трон перейдет к его сыновьям и далее к их детям. Если мы… — Он помолчал и продолжил: — Если я не вернусь, служите ему так же верно и чтите так же, как меня и моего отца. Он будет славным королем.

Наступила тишина. Нигель подошел к Келсону и упал перед ним на колени.

— Ты наш король, Келсон. Так было, так будет. Храни Господь короля Келсона!